Приглашаем Вас поддержать детей Донбасса. На собранные средства будет закуплено детское питание и предметы гигиены, которые необходимы маленьким беженцам.

Как-то нам попалась история детского "больничного клоуна", который побывал в госпитале, где лежат взрослые раненые. Читая его, мы заливались слезами. Это взрослые, а какого им... детям? Детям, которые видели многое... Детям, которые под нашим мирным небом ищут спасения.

До закрытия сбора осталось 2 745 рублей!

"Я думала, что я уже видела в своей жизни все самое страшное. Я видела смерть. У меня на руках умер мой младший брат, самый любимый на свете, умер на руках мой папа. Я была в детском хосписе, очень много раз в детской онкологической больнице… Я видела как мать хоронит свою маленькую дочь и умирает душа мамы... Мои дочки-двойняшки погибли в родах… Я думала, что уж видела все…

Но вчера мне казалось, что я останусь там навсегда: просто не выдержит мое сердце. Когда мне предложили поехать в госпиталь, где лежат тяжело раненые, все после ампутации, поехать в образе Карлсона, я подумала , что эти люди сошли с ума. Какой, на хрен, Карлсон, где люди без рук и без ног. Но сказали, что очень надо для поддержки ребят.

Все вы знаете, сколько мы всего собрали! В машину не влезало, битком.
Я даже взяла фокусы свои, малюсенький магнитофон, думаю, может и пригодится.

В первом госпитале нас встретил дежурный солдатик, красавец и обаяшка - мы с ним на фото. Обнялись и он помог нам затащить все вещи.

В этом госпитале лежат на долечивание после ампутации. У них уже сняты бинты. И раны подзажили. Я-то думала, что может их на колясках вывезут в коридор. И я им расскажу, кто я, откуда и зачем. Но нет. Надо было ходить по палатам по всем этажам. Меня трясло просто от страха.

Я тихонько постучала в палату и спросила, а можно к вам в гости с подарочками. В первой палате лежал мужчина лет 50, вроде у него не было ног. Но взгляд упал на мальчика лет 18, удивительно красивый парень, вот только на обложку журнала. Он ел суп левой рукой. Правовой не было вместе с плечом. Он улыбнулся мне белоснежной очень красивой улыбкой. Я не знаю были ли у него ноги, там лежало одеяло. У меня пропал голос. Меня трясло. Я взяла себя в руки и начала рассказывать. А они стали слушать очень по-доброму.

Я сказала, что работаю детским аниматором, а дети меня считают настоящим Карлсоном. Это они попросили слетать в госпиталь и отнести угощения. Сказали, что Карлсона-то непременно пустят, он же может прямо в окно! И стала рассказывать, от кого эти угощения.
Я называла все фамилии, тех, кто подарки готовил, показывала каждый пряничек. И варенье от Карлсона.

И ещё я попросила, можно ли прочитать вслух письмо от молоденькой воспитательницы детского сада. Я его написала сама. Это письмо-мотиватор, где воспитательница рассказывает о своих детях в группе, благодарит ребят за их подвиг. И что она ждёт своего мужа, он тоже на фронте и вестей не было ни разу. А она ждёт и верит, что он вернётся.
Пусть раненый... любой. И рассказывает о своём городе, где люди все сплотились и как могут помогают победить. Что собираем машины на фронт, покупаем тепловизоры и прочее. Письмо очень трогательное, доброе и позитивное.

Я его читала больше сорок раз! Больше сорока раз вслух! И вы знаете, что говорили мне эти изуродованные войной парни? Передайте это девочке воспитательнице, что муж ее найдётся обязательно. И спасибо ей за добрые слова. Они спрашивали, а из какой части парнишка ее? Может видели его где, может позывной она знает. Они без рук, без ног за девочку эту переживали, привет ей передавали, и городу ее, и жителям.

Я выходила из палат и мне выть хотелось. Орать в голос. Девочки мои, кто со мной поехал помогать, уже стояли со стаканом воды. И каждый раз спрашивали:
- Ты как?
А я заходила и заходила в палаты, где лежали без рук, без ног, а у кого-то только рука или только нога. Стучалась как мышь, просовывала свою морду в рыжем парике и каждый раз тихонько спрашивала:
- А к вам можно с подарками?
И снова рассказывала про угощения и читала это письмо. Я его уже не читала, я его уже говорила наизусть. И про скромную, вшивенькую свадьбу девочки Лены, про ее любовь к мужу. Про веру в Победу! И что ее город кланяется в ноги этим героям. А они передали ей привет. И просили ещё передать, что вернётся ее Сашка.

Мне кажется, что на третьем этаже я была уже без сознания… А девочки ждали меня под дверью со стаканом воды. Я все спрашивала:
- А сколько палат осталось? Много еще?

В некоторых палатах мне говорили:
- Нет, нельзя.
И я просто на кроватях оставляла угощения и уходила. Сколько боли в глазах у мужиков! Сколько горя, господи...

Были весёлые палаты, которые смеялись от души, когда я заходила. И подолгу болтали. Они меня снимали на видео. Просили мамам передать привет. Включали онлайн и говорили:
- Мама, смотри к нам Карлсон прилетел!
И я махала рукой и передавала привет! В Новосибирск, Кузбасс, Бурятию, Екатеринбург и много ещё куда. Парни со всей России, даже с Дальнего Востока.

А один сказал:
- Я сейчас другу в госпиталь позвоню по видео, он в другом городе лежит! Передайте привет, пожалуйста. И я, как под наркотиками, веселым голосом кричу:
- Привет, Малыш, поправляйся! Мы с тобой ещё плюшками будем баловаться.
А парень в телефоне хохочет…

Они фоткалась со мной чтобы мамам послать. Без рук, без ног и с улыбкой. Но не все, это единицы. Кто-то лежал просто молча. И видно, что плохо очень человеку.

Прошло три часа как в страшном сне. Затем поехали в военно-медицинскую академию, где очень тяжёлые после операции - у всех ампутации. Вот где ужас! В палатах по 8 человек. Запах мочи и крови. Ребята в кровавых бинтах.

Меня парализовал ужас…
А я опять:
- Можно подарочки положить?

Здесь я не читала письмо. Просто каждому сказала "спасибо". Положила угощения. И ещё в каждой палате на двух этажах, я рассказывала:
- Весь народ благодарен вам! Народ верит, что все не зря. Люди очень изменились!
Реакции были разные.
Больше, конечно, говорили: "Спасибо большое. Только бы не зря это все!"

Вдруг решила, что расскажу им, в каждой палате, о детях, больных онкологией.
Сказала:
- Парни, мужики! Вот хреново вам, боли у вас страшные сейчас (им наркотики колят - при мне просили).
Вы мужики, молодые, взрослые. Жизнь видели, целовались - любовь может у кого-то, уже есть семьи. И жить вы будете, протезы сделают вам хорошие. А дети, ангелы невинные… 2, 3 года, 5-7 лет... крохи маленькие… муки адские терпят... за что? Не воевали, ничего ещё в жизни не видели. И такие испытания. Шансов практически нет на жизнь. И матери, которые на ремни себя готовы порезать, все отдать, лишь бы ребенок жил. И когда я приезжала как Клоун к ним - они улыбались. Лежит малыш, катетеры по всему телу, трубки… а он улыбается. И нет ужаса в глазах.
А в коридоре свеча стоит толстая.
И когда ребёнок улетает на небо, ее зажигают.
И каждый, кто выходит в коридор, трясётся от страха, чтобы свеча не горела.
А вы взрослые…
Рук нет - сделают!
Ног нет - встанете и пойдёте!

Говорили они мне спасибо за этот рассказ.
И сказала им:
- Не сможете своих родить, значит возьмёте в жены ту, у которой мужа убили. И будете ей помогать детей на ноги поднимать.

Я переходила из палаты в палату и все начинала сначала. Пять часов! Пять! А девочки мои все ждали и ждали меня с водой у двери… Мне казалось, что это сон. И мне не проснуться.

А в одной палате лежал парнишка, маленький, худенький, на воробушка похож. У него не было ножки, чуть-чуть осталось. На другой ноге пол стопы. Полностью раздроблена правая рука (ее будут собирать), а на левой - только 3 пальчика и нет ладони. Он посечен осколками.
Он из Гатчины! Он сирота! Я его обняла и много раз поцеловала в макушку. Я думала, что у меня лопнет сердце, вылетит к чертовой матери.

Мы с девочками его вывезли на коляске в коридор и очень долго разговаривали. Ну такой славный воробушек. Хотел стать героем, в августе записался добровольцем. Рассказал нам такие ужасы. Как это можно пережить… И наёмников негров в лицо видел. Как расстреливали наших. Какая страшная штука квадрокоптер, как бежишь от него, а он летит точно за тобой с этой бомбой.

Много чего я вчера услышала, от чего кровь стыла. Да рассказать здесь права не имею.
И вот когда осталось зайти ещё в две палаты, нам сказали:
- Быстро уходите. Сейчас борт придёт.
Я не поняла, что это.
Оказывается самолёт пришёл оттуда с тяжёлыми и сейчас буду заносить. Они сразу с поля боя. Стали каталки готовить.

Я бежала оттуда бегом до машины: только бы мне это не видеть. Неверное я больше не смогу туда поехать. В каждом парне мне виделись мои дети. Невозможно просто…

Я спросила мальчика из Гатчины:
- Сынок, что тебе купить? Что ты хочешь? Мы скинемся и купим тебе, что скажешь.
Он сказал:
- Я хочу только одно - руки…

Я сегодня ночью думала , что наверное я не выдержу душевные муки. В пятницу мне ехать в онко-больницу к детям… Как все будет я не знаю, но потом мне нужна перезагрузка.

Пока писала - ревела во всю и сейчас реву. Все перед глазами стоит и воробушек этот. А ещё чеченец или дагестанец, очень красивый парень с бородой, улыбчивый. Белозубый красавец долго держал мою руку и благодарил.
Он меня?
Он? Меня?
Он без ног, а я - стою.
Я ему сказала:
- Ты, сынок, в моем сердце навсегда".

Елена АНГАРОВА. Россия. Ноябрь, 2022